Когда-то Ирина Мирошник, будучи студенткой, приезжала в советскую Латвию на выходные – за развлечениями и модой. Несколько лет назад она приехала в независимую Латвию уже в статусе руководителя крупного украинского производства гибкой упаковки и привезла сюда бизнес-проект: построила в Вентспилсе завод за 6 млн. евро. А сама поселилась в Риге, которая, по ее словам стала единственным местом, где она может прийти в себя после очередных тяжелых переговоров.
«Когда я училась в университете, Рига в СССР всегда была центром моды и красоты, и естественно мы, когда была возможность, садились в поезд и ехали сюда на выходные. Потому что можно было приобрести то, чего не найти в других местах, ну и хорошо отдохнуть. После этого я в Риге появилась уже в 2014 или 2015 году», – говорит Ирина Мирошник, глава Укрпластика (большого киевского завода упаковочных материалов для пищевой, косметической, и других отраслей) и всей Immer Group, куда входит и киевское производство, а с 2017 года и Immer Digital — новый завод в Вентспилсе.
Так что с некоторых пор обладатель двух украинских наград «Промышленник года» Ирина Мирошник – еще и латвийский промышленник. После открытия вентспилсского производства она поселилась в Риге, стала местным налоговым резидентом и теперь, по ее словам, проводит здесь половину времени (вторая половина делится между Киевом и командировками).
Правда, в октябре в Латвии ей удается бывать лишь урывками. «В этом месяце такая загрузка, что не продохнуть. Вчера вот с переговоров в 12 ночи приехала. Я же не рантье, я работаю, а чтобы работать, надо коммуницировать с людьми, поэтому командировки постоянные», — объясняет президент Immer Group.
Хотя изначально приезд в Латвию носил чисто деловой характер (искали место для завода), переезд сюда, по ее словам, с бизнесом напрямую не связан. «Я не управляю этим заводом на ежедневной основе. Там совершенно самостоятельная компетентная команда. То есть в управление латвийским заводом я вмешиваюсь ровно настолько, насколько это необходимо как акционеру. Мне просто нравится жить в Риге», — поясняет предприниматель.
«Мы поняли, что надо создавать отрасль, потому что ее не было»
Путь в Ригу оказался долгим и непростым. Начался он в начале 1990-х с того, что сотрудник Министерства мелиорации и водного хозяйства Украинской ССР Ирина Мирошник познакомилась с инженером и предпринимателем Александром Галкиным.
«Я летела в командировку, покупала билеты. А Саша в те дни собирался в Душанбе. У него тогда была в том регионе работа. Он делал мельницы, комбикормовые заводы. Я пришла в кассы аэропорта, а за день до этого в Украине подняли цены на перелёты в пять раз. Были открыты две кассы. У одной из них стоял, как потом оказалось, Галкин. Он долго и нудно менял билеты, потому что в то время, если за 45 дней не купишь билеты, то скорее всего никуда не улетишь. Он целыми пачками их покупал, потому что не знал, когда улетит. А потом сдавал. Когда я купила билеты, ко мне подошёл Галкин», — так вспоминает Ирина о своей встрече с Александром, который к тому моменту, как потом оказалось, уже создал свой первый кооператив.
Знакомство в авиакассах переросло в отношения, отношения в брак и в деловое партнерство.
Развал СССР для предприятий и целых отраслей бывших союзных республик стал тяжелым испытанием: старые связи, цепочки поставок разрушались, новые еще не были созданы. Украинские кондитеры не были исключением: многие остались и без сырья – какао-бобов, и без материалов для упаковки. Как минимум часть всего этого закупалась за границей, но в советское время все подобные операции проходили через «Союзплодимпорт», а на местах этим никто не умел заниматься. Поэтому Александр с Ириной отправились в Москву, чтобы поговорить с людьми из этой организации. Поездка оказалась результативной: оттуда они вернулись с контактами и общим пониманием, как происходят такие закупки.
«Мы помогли организовать поставки сырья, а с производителями договорились, что оплату получим бартером — конфетами, шоколадом, печеньем. Дальше нашей задачей было всё это продать так, чтобы не остаться в убытке».
Те торговые операции в начале 90-х позволили заработать первый капитал. Примерно тогда же возникла идея о собственном упаковочном производстве.
«В Советском союзе, по большому счету, не было понятия «упаковка». В каждой кондитерской фабрике стояла какая-нибудь машина, которая в совершенно отвратительном качестве что-то печатала на вощеной бумаге.
Потому-то, когда открылся рынок, старые производители и стали проигрывать конкуренцию импорту: при одинаковом содержании всё решает маркетинг и упаковка. Так что уже тогда, закупая упаковку в Финляндии, Венгрии и других странах, мы поняли, что надо создавать эту отрасль, потому что её вообще не было – не только в Украине, но и во всём остальном Союзе».
Возможность реализовать замысел подвернулась, когда на приватизацию был выставлен Киевский завод полимерных материалов. В советское время он занимался выпуском плёнки для упаковок молока и пакетов, а в начале 90-х из-за отсутствия оборотных средств оказался на грани закрытия, хотя перед самым развалом Союза получил современное оборудование для выпуска полипропиленовых плёнок. Приватизация, в которой приняли участие супруги, как оказалось, стала спасением. Завод, генеральным директором которого во второй половине 1990-х стал Александр Галкин, не закрылся, а превратился в Укрпластик.
Укрпластик, рассказывает Ирина, первым в Восточной Европе выпустил партию плёнок с твист-эффектом – материала с «памятью». Он принимает форму обертываемого предмета и не меняет ее, благодаря чему не нужен клей и, соответственно, упаковка в него происходит быстро, что в масштабах поточного производства имеет значение. Имеет значение и то, что такая упаковка позволяет использовать весьма яркие цвета.
Во многом ее появление позволило укрепить не только сам Укрпластик, но и всю украинскую кондитерскую промышленность. Завод уже с 90-х стал работать с крупными европейскими и мировыми брендами — Coca Cola, Nestle, JDE, Kraft и др и, по словам И. Мирошник постепенно дорос до европейского топ-20 производителей гибкой упаковки.
Между Польшей, Эстонией и Латвией
Производство спокойно развивалось до середины 2010-х. Но в 2013-м году жизнь Александра Галкина трагически оборвалась в ДТП во Франции, и управление компанией переняла Ирина. Следующие несколько лет стали чрезвычайно сложными и для Украины в целом, и для предприятия в частности. Завод потерял часть клиентов и внутри Украины, и за её пределами, работников предприятия стали призывать в армию. Но, несмотря на трудности, было принято решение о создании еще одного, более компактного производства в Европе. Оно и привело Ирину в Латвию.
«Выбор был между несколькими странами — Польшей, Венгрией, Эстонией и Латвией. У каждой были свои плюсы и минусы. В Польше, к примеру, нам предложили место в очень депрессивном регионе страны, где не было нужных специалистов. А в Вентспилсе всё сложилось — и отношение самоуправления, и наличие квалифицированных кадров, и доступность производственных помещений».
Обустройство нового завода потребовало 6 млн. евро; сейчас на нем работают более 60 человек.
Конечно, мы хотели строить производственные мощности на одном из рынков, где мы уже присутствовали. Со странами Балтии же мы работали с самого начала 2000-х, так что было понимание и что из себя представляет местная бизнес-среда, и чего хотят клиенты в этом регионе
Местная власть неплохо поработала над тем, чтобы помочь нам с кадрами: у людей нормальный уровень подготовки и отношение к работе правильное. Если человек приходит на работу, он действительно работает. И это, по-моему, очень важное качество людей в Латвии – как мне кажется, оно особенно выражено в Курземе. Но мы и платим, на мой взгляд, вполне достойно – в среднем 1 300 евро. Это выше средней зарплаты в Вентспилсе», — объясняет выбор в пользу Латвии Ирина Мирошник.
Так Immer Group стала международной не только в том, что касается продаж, но и в производственной части. Помимо вентспилского завода в Латвии, в тихом центре Риги, создано еще одно подразделение — студия Immer Design Studio. Её специалисты помогают заказчикам оформить упаковку или создать её с нуля. Утверждается, что латвийская ветвь группы способна сделать новую упаковку за три дня – от первой идеи до первой партии.
Как поясняет Ирина, производство в Вентспилсе не являет дублером киевского, потому что на двух заводах используются разные технологические решения, так что и тот и другой завод поставляют в Европу, но разную продукцию.
На латвийском заводе стоит оборудование HP Indigo 20000. По сути, это большой дигитальный принтер, который позволяет очень эффективно выполнять короткие тиражи – скажем, для ограниченных по времени маркетинговых акций. (К примеру, фабрика Laima к празднику песни и танцев заказала особый дизайн шоколодок и конфет — на упаковке танцевальные пары в национальных костюмах Видземе, Земгале, Латгале и Курземе). Или для вывода на рынок новых продуктов, когда производителю надо понять, на какую упаковку потребитель реагирует лучше. А Украина – это большие тиражи: когда новые продукты протестированы, выведены на рынок и клиент понимает, что может делать большие заказы.
«Так что сейчас мы предлагаем клиентам короткие, экспериментальные партии выпускать на латвийском заводе, потому что там можно сделать все быстро: быстро разработать дизайн, быстро напечатать даже в минимальных объемах – вплоть до одной упаковки. А потом, если становится понятно, что объемы регулярных продаж будут велики, он идет на наше украинское производство. Или же, если объемы будут небольшими, продолжает заказывать в Вентспилсе. Так что два завода не конкурируют друг с другом», — рассказывает глава Immer Group.
Единственное место, где можно расслабиться
И Укрпластик, и Immer Digital не ограничиваются выпуском одной только твист-упаковки для одних только кондитеров: предприятия производят всевозможную гибкую упаковку (в том числе био-разлагаемую), этикетки для напитков, молочных продуктов, кормов для животных, гигиенических товаров и др.
Хотя вентспилский завод еще не вышел в ноль, И. Мирошник связывает с Латвией большие надежды. В частности, рассчитывает запустить вторую очередь производства, которая оценена в 11 млн евро и к нынешним 60 с лишним рабочим местам добавит еще примерно столько же.
Что касается быта, Латвия, по ее признанию, фактически стала ее новым домом. С которым, как сравнительно недавно выяснила Ирина, связь у нее теснее, чем она сама раньше предполагала: в Риге жила ее бабушка, погибшая здесь во время немецкой оккупации. Да и Александр Галкин свою кандидатскую защищал в Елгаве, в нынешней Сельскохозяйственной академии.
«Впрочем, советские времена остались в прошлой жизни. Поэтому когда приехала в Ригу после такого перерыва, не было желания сравнивать «тогда» и «сейчас». Просто увидела данность и она мне понравилась: город вполне себе европейский и современный.
Рижане и латвийцы вообще часто критикуют свой город и страну. Это нормально, но, по-моему, у вас просто глаз замылился. Что бы кто ни говорил, в Латвии прекрасный климат. С точки зрения пассажирской логистики — шикарное место: практически любая точка в Европе – в полутора-двух часах перелета. Культурная программа – на отличном европейском уровне, было бы время сходить на концерт или в оперу. Отличное качество продуктов, хорошего уровня кафе и рестораны, отсутствие агрессии… Вы к этому привыкли и, наверное, действительно не понимаете, насколько в Риге и Латвия комфортно. Особенно если все-таки сравнить «тогда» и «сейчас» и посмотреть, какой путь проделан за последние двадцать лет.
С точки зрения энергетики Рига очень хороша – спокойный такой город. Честно говоря, единственное место, где я могу действительно расслабиться после сложных переговоров, — это моя квартира в Риге. Все остальное – это постоянное напряжение и стресс», — признается Ирина Мирошник.
